Свободные буквы
17.07.2023
Издательство Freedom Letters подготовило еще один сборник Г.Л.Олди - "Вторжение". Дневники войны и два новых рассказа. Пока на русском, скоро будет в переводе на украинский. Обложка Дениса Батуева.
Никогда раньше Дмитрий Громов и Олег Ладыженский не писали документальную прозу — только художественную. Никогда не вели дневники. Но вторжение в Украину всё изменило. Эти дневники — не фантастика, привычная для Олди. Иной язык, иной стиль — под стать обстоятельствам. Эти заметки писались в обстреливаемых городах, подвалах и бомбоубежищах, эвакуационных поездах и автобусах, на съёмных квартирах в коротких паузах «волонтёрской лихорадки», между звонками друзьям и близким.
А вот и экземпляры сборников, изданных до этого, доехали до писателей:
Вот и до нас доехали наши книги, изданные "Freedom Letters". Можем подержать в руках, а то цифровой вариант не очень-то подержишь - цифры между пальцев сыплются.
Большое спасибо Евгению Ступникову, золотому человеку и бессменному админу "Мира Олди", за хлопоты по приобретению и пересылке книг!
Ссылки на книги в первом комментарии.* * *
Ось і до нас доїхали наші книги, видані "Freedom Letters". Можемо потримати в руках, бо цифровий варіант не дуже потримаєш - цифри між пальцями сиплються.
Величезна подяка Євгену Ступнікову, золотій людині та незмінному адміну "Світа Олді", за клопіт з придбанням та пересилкою книг!
Посилання на книги у першому коментарі.
Свежее интервью - Олег Ладыженский и Дмитрий Громов разговаривают с Виталием Баранником для портала "Факты".
— Олег и Дмитрий, полномасштабное российское вторжение вы встретили в Харькове. Что вас больше всего поразило в первые недели?
Олег Ладыженский: Я даже представить не мог, что такое вообще может произойти. Многие харьковчане пытались помочь тем, кому было очень тяжело. К сожалению, тогда погиб наш друг по боевым искусствам 63-летний Саша Акимов. Он занимался дзюдо, был тренером, в свое время прошел Афганистан. В первые дни он по снегу развозил на велосипеде лекарства старикам и немощным людям. Однажды рядом упал снаряд… Мы потом посвятили ему рассказ.
Впечатлили такие, например, эпизоды. Стояла очередь в аптеку, рядом начало «бахать». Но люди пропустили вперед какую-то бабушку, потому что ей тяжело стоять. Кажется, это пустяк. Но конкретно в этом проявляется человеческая доброта.
А эвакуационные поезда? Люди ехали с детьми и домашними животными, а проводники помогали им всем влезть, размещали в своих купе и в тамбурах. Волонтеры на каждой станции предлагали еду и вещи. То есть вдруг в людях проснулось осознание того, что нужно жить вместе. У нас действительно хорошие и настоящие люди.— Почему вы довольно долго оставались в Харькове несмотря на то, что его активно бомбили, а бои шли в пригороде?
Дмитрий Громов: Мы вообще не хотели покидать родной город. Верили, что россиян отгонят и все как-то устроится. Но с течением времени интенсивность обстрелов стала расти. Я все равно не хотел ехать, потому что у моей жены пожилой отец. На тот момент ему было 87 лет, ему только сделали операцию. Без соответствующего медицинского ухода и еще в состоянии стресса он просто не выжил бы. Поэтому мы сначала вместе отправились во Львов, а потом жена с отцом уехали к родным в Германию. Отец остался там, а жена вернулась и сейчас со мной во Львове. Знаете, тесть, когда мы ехали, шутил: «Чего нам бояться? Или впервые?» В 1941-м он ехал в эвакуацию, спасаясь от немцев, а в 2022-м — к немцам, спасаясь от российских обстрелов… Так иногда судьба возвращается.
— Почему вы сами не уехали в Германию?
Дмитрий Громов: На тот момент мне еще не исполнилось 60 лет. Во Львове пошел в военкомат. Меня сочли годным к военной службе. Взяли контакты и сказали быть на связи. Но так и не связались. С одной стороны, жалко, а с другой, понимаю, что в своем возрасте не мог бы быть достаточно эффективным военнослужащим.
— В самом начале полномасштабного вторжения я много писал российским знакомым, среди которых были известные актеры и режиссеры. Пытался донести до них правду о происходящем. Мне не верили. Одна сценаристка написала, что этого не может быть: «Как мы можем бомбить русскоязычный Харьков? Нас потом не будут там любить». После этого понял, что бесполезно им что-то доказывать.
Олег Ладыженский: Если бы они тогда в это поверили, это разрушило бы их миропорядок. «Не может россия бомбить русскоязычные города» — это один из их основных принципов.
Мне тоже писали и о «гуманности российского верховного главнокомандующего», и о «сверхточных ракетах», бьющих только по военным объектам. Я отвечал: «Какие же они „сверхточные“, если рядом со мной падают?»
Но сейчас у многих россиян, и это видно, мировоззрение поменялось: «Бейте украинцев, потому что они сопротивляются! Как они могут нам сопротивляться?» Они искренне радовались, когда у нас, например, разбомбили электростанцию и мы сидели без света. Однако знаю точно, что многие наши российские читатели адекватные люди. И они понимают, что действительно происходит в Украине.Дмитрий Громов: Мы просто видим, кто что пишет и как комментирует события. Сообщений людей, не поддерживающих политику путина, достаточно много. Многие наши читатели уехали из россии. А среди оставшихся есть те, кто помогает украинским беженцам, которые принудительно были депортированы туда. Но им очень тяжело что-либо делать в условиях тоталитарного режима.
Хорошие книги - Олди рекомендуют!
Страшна казка короля Стівена
Стівен Кінг: «Казка» / Stephen King: «Fairy Tale». Переклад з англійської Ольги Захарченко та Олени Любенко. — Харків, КСД, 2023, 752 с.Назва книжки не обманює: це справді казка, справжнісінька. Так, страшна казка — а яку ще ви чекали від короля жахів Стівена Кінга? Ну й обсяг у цієї казки цілком романний — навіть більший за деякі романи Короля. Ну а в іншому...
Ні, казка почнеться не одразу, хоча натяки на її швидке пришестя розсипані текстом із самого початку розповіді. Провінційне американське містечко, трагедія в сім'ї головного героя, батько, який пішов у запій після загибелі дружини під колесами вантажівки, хлопчак, що змушений справлятися з хатніми справами замість вічно п'яного батька — і нелюдимий старий містер Боудітч, який живе в похмурому будинку на пагорбі з давніх-давен. Будинок цей місцеві давно охрестили «психодомом» — привіт Роберту Блоху з романом «Психо» і його екранізацією. А ще у містера Боудітча є собака — німецька вівчарка, яку боїться вся місцева дітвора. Ну і звісно ж, головному герою Чарлі, якому на той час уже виповниться сімнадцять, доведеться познайомитися з містером Боудітчем і його собакою Радар ближче. Привіт «Телефону містера Герріґена» самого ж Кінга? Спершу здається, що так. Але ні. Тут все буде по-іншому.
Ні, це ще не казка, тільки приказка. Але з моменту знайомства Чарлі з господарем «психодому» і його собакою події почнуть розвиватися все стрімкіше. Наглухо зачинений сарай, звідки часом лунають дивні моторошні звуки, скарб у сейфі, стародавній револьвер 45-го калібру, убивство, пограбування — і краєчок завіси над таємницею, яку зберігає містер Боудітч, нарешті піднімається. Стара магнітофонна касета. Хрипкий голос людини, що вмирає. І німецька вівчарка, що доживає останні дні, до якої Чарлі встиг щиро прив'язатися. Саме заради неї Чарлі і вирушить у подорож — щоб потрапити прямо в казку.
У страшну казку.
З цього моменту все змінюється. Змінюється навколишнє оточення і самі закони Світобудови, манера оповіді та мова головного героя — і сам Чарлі теж поступово змінюється, як внутрішньо, так і зовні. Будуть подорожі й пригоди, принцеса у вигнанні й Обіцяний Принц, зловісний Вбивця Польоту й електричні зомбі, друзі й вороги, юнацька закоханість і темна ненависть, пророцтва й прокляття, велетні й казкові істоти, бої й двобої, таємні лабіринти й інфернальне зло, що готове вирватися в цей світ, що гине, аби знищити його остаточно — і, звісно, чари.
Яка казка без чарівництва?
Страшна постмодерністська казка. У цій книжці Кінг, не ховаючись, використовував мотиви з безлічі відомих казок: «Джек і бобове дерево» і «Румпельштільцхен», «Рапунцель» і «Троє поросят», «Попелюшка» і «Русалонька» — а також із книжок Баума й Каттнера, Бредбері та Лавкрафта... Ну так, яка страшна казка без Ктулху?
І з усіх цих постмодерністських компонентів (я тут перерахував далеко не всі) Кінг створив свою, цілком оригінальну і захопливу страшну казку. Чарівну і реалістичну водночас — так, як уміє це робити Король. Про дружбу і кохання, про юнацькі пориви і дорослу відповідальність — і про те темне начало, яке є в кожному з нас. Саме воно допоможе тобі стати жорстоким, коли це необхідно, вистояти у смертельному двобої і здобути перемогу над куди більшим Злом.
Але не дай боже втратити контроль над цим темним началом і дозволити йому опанувати тобою! Книжка вийшла атмосферна і захоплива. У міру психологічна — дещо менше, ніж зазвичай у Кінга, але в даному випадку це абсолютно виправдано. А ще мене щиро потішило і принесло суто естетичне задоволення те, як змінюється авторська мова, манера оповіді та мова героїв, коли реалізм маленького американського містечка змінюється казковими декораціями чарівної країни — виписаними так само реалістично, але вже в дещо іншій манері. Зрозуміло, з поправкою на сприйняття головного героя — сімнадцятирічного Чарлі Ріда — від імені якого ведеться розповідь. А фірмова кінгівська іронія — без перебору, точково і рівно в міру — відмінно відтіняє всі ті драматичні події і жахи, що випадають на долю головного героя.
Переклад хороший. Раніше читав Кінга, в основному, російською і зовсім трохи — англійською. У цьому українському перекладі чудово передано знайомий кінгівський стиль. А також його зміну в «казковій» частині оповідання. Кілька вже зовсім дрібних огріхів не беру до уваги. Гарний переклад. І сама книга безумовно чудова, незважаючи на легку «затягнутість» у другій третині, характерну для багатьох книг навіть найвідоміших авторів.
Радий, що прочитав. Рекомендую.* * *
Страшная сказка короля Стивена
Название книги не обманывает: это действительно сказка, самая настоящая. Да, страшная сказка — а какую еще вы ждали от короля ужасов Стивена Кинга? Ну и объем у этой сказки вполне романный — даже поболе иных романов Короля. Ну а в остальном…
Нет, сказка начнется не сразу, хотя намеки на ее скорое пришествие рассыпаны по тексту с самого начала повествования. Провинциальный американский городок, трагедия в семье главного героя, отец, ушедший в запой после гибели жены под колесами грузовика, мальчишка, что вынужден управляться по хозяйству вместо вечно пьяного отца — и старик-нелюдим мистер Боудитч, живущий в мрачном доме на холме с незапамятных времен. Дом этот местные давно окрестили «психодомом» — привет Роберту Блоху с романом «Психо» и его экранизацией. А еще у мистера Боудитча есть собака — немецкая овчарка, которую боится вся местная ребятня. Ну и конечно же, главному герою Чарли, которому к тому времени уже исполнится семнадцать, доведется познакомиться с мистером Боудитчем и его собакой Радар поближе. Привет «Телефону мистера Харригана» самого Кинга? Поначалу кажется, что да. Но нет. Здесь все будет по-другому.
Нет, это еще не сказка, только присказка. Но с момента знакомства Чарли с хозяином «психодома» и его собакой события начнут развиваться все стремительней. Наглухо закрытый сарай, откуда временами доносятся странные жутковатые звуки, сокровище в сейфе, древний револьвер 45-го калибра, убийство, ограбление — и краешек завесы над тайной, которую хранит мистер Боудитч, наконец-то приподнимается.
Старая магнитофонная кассета. Хриплый голос умирающего. И доживающая последние дни немецкая овчарка, к которой Чарли успел искренне привязаться. Именно ради нее Чарли и отправится в путешествие — чтобы угодить прямиком в сказку.
В страшную сказку.
С этого момента все меняется. Меняется окружающая обстановка и сами законы Мироздания, манера повествования и речь главного героя — и сам Чарли тоже постепенно меняется, как внутренне, так и внешне. Будут путешествия и приключения, принцесса в изгнании и Обещанный Принц, зловещий Убийца Полета и электрически зомби, друзья и враги, юношеская влюбленность и темная ненависть, пророчества и проклятия, великаны и сказочные существа, сражения и поединки, тайные лабиринты и инфернальное зло, что готово вырваться в этот гибнущий мир, чтобы уничтожить его окончательно — и, конечно же, волшебство.
Какая сказка без волшебства?
Страшная постмодернистская сказка. В этой книге Кинг, не скрываясь, использовал мотивы из множества известных сказок: «Джек и бобовое дерево» и «Румпельштильцхен», «Рапунцель» и «Три поросенка», «Золушка» и «Русалочка» — а также из книг Баума и Каттнера, Брэдбери и Лавкрафта… Ну да, какая страшная сказка без Ктулху?
И из всех этих постмодернистских компонентов (я тут перечислил далеко не все) Кинг создал свою, вполне оригинальную и увлекательную страшную сказку. Волшебную и реалистичную в то же время — так, как умеет это делать Король. О дружбе и любви, о юношеских порывах и взрослой ответственности — и о том темном начале, которое есть в каждом из нас. Именно оно поможет тебе стать жестоким, когда это необходимо, выстоять в смертельном поединке и одержать победу над куда бо̀льшим Злом.
Но не дай бог утратить контроль над этим темным началом и позволить ему овладеть тобой! Книга вышла атмосферная и увлекательная. В меру психологичная — несколько меньше, чем обычно у Кинга, но в данном случае это совершенно оправдано. А еще меня искренне порадовало и доставило чисто эстетическое удовольствие то, как меняется авторский язык, манера повествования и речь героев, когда сугубый реализм маленького американского городка сменяется сказочными декорациями волшебной страны — выписанными столь же реалистично, но уже в несколько иной манере. Разумеется, с поправкой на восприятие главного героя — семнадцатилетнего Чарли Рида — от лица которого ведется повествование. А фирменная кинговская ирония — без перебора, точечно и ровно в меру — отлично оттеняет все те драматичные события и ужасы, что выпадают на долю главного героя.
Перевод хорош. Раньше читал Кинга, в основном, на русском и совсем чуть-чуть — на английском. В этом украинском переводе отлично передан знакомый кинговский стиль. А также его изменение в «сказочной» части повествования. Пара-тройка совсем уж мелких огрехов — не в счет. Хороший перевод. И сама книга безусловна хороша, несмотря на легкую «затянутость» во второй трети, характерную для многих книг даже самых известных авторов.
Рад, что прочел. Рекомендую.
Симметричные стихи:
|
Удержаться от ненависти невозможно. Это зыбкое "не", как монетка в волне, И становится зябко, нелепо, тревожно, Будто честно молитву вознёс сатане, А тебя не услышали. Горло заката Безнадежно-кроваво. Пусты рукава Одинокого вяза, калеки-солдата. Вот теперь понимаешь, что скоро привал, Скоро, а не когда-то. |
Не утриматися від ненависті. Хвилі Ці два «не», як монетки, тягають в борні. І безглуздим стає все, що билося вільно, Ніби чесно молитву підніс сатані, А тебе не почули. На заході свято - Кров тече з небокраю. Порожній рукав У самотнього в'яза, каліки-солдата. Ось тепер розумієш, що шлях вже зника, Незабаром розплата. |
|
* * * Меня окружают сплошные эксперты, Они утверждают: «Поверьте! Проверьте! Мы в курсе, откуда, куда и почём, И в геополитике тоже сечём!» Они генералы, ракетчики, мэры, Они буржуа, революционеры, Они – мастера партизанской войны И в тактике ядерной тоже сильны. Эксперты, эксперты, эксперты, эксперты – Есть люди в футляре и люди в конверте, Есть люди в сортире и люди в степи, Есть люди как люди – и люди в сети. Неважно, какой ты, зачем ты и чей ты, А важно, что бьешься, как килька в ячейках, И жабры топыришь, и пучишь глаза… Ах, рыба, ну что ты мне можешь сказать? |
* * * Мене оточили суцільні експерти, «Повірте! Повірте! Ми мудрі та вперті! Дивіться! Ми в курсі тюрми та суми, І в геополітиці тямимо ми!» Вони генерали, ракетники, мери, Вони буржуа, революціонери, Майстри партизанської злої війни, І в тактиці ядерній тямлять вони. Експерти, експерти, експерти, експерти – Є люди в футлярі і люди в конверті, Є люди в сортирі та в полі, авжеж, Є люди як люди – і люди мереж. І вкрай неважливо, якого ти штибу, Важливо, що в неводі б’єшся, мов риба, І зябра стовбурчиш, і очі масні… Ах, рибонько, що ж ти тут кажеш мені? |
|
* * * А я работаю, пишу стихи, Борясь с заботами, пишу стихи, Кому не нравится, тот комментирует - Не споря с ботами, пишу стихи. |
* * * Працюй-но, бовдуре, пиши свій вірш! Полиш турботу та пиши свій вірш! Не до вподоби тим? Цім не сподобалось? Кинь сварку з ботами, пиши свій вірш. |
|
БАЛЛАДА УВАЖАЕМЫХ ЛЮДЕЙ А представьте, сидим мы однажды все вместе на облаке, Все такие святые, хоть сразу иконы пиши, И у каждого веет приятной духовностью в облике, В общем, все хороши, Честно, все хороши, Ну с какой стороны ни гляди, как один хороши! А представьте, сидим мы все вместе по краю казанчика, И купаем мы ноженьки в бурно кипящей смоле, И такие мы грешники, лапочки, белочки, зайчики, Хуже всех на земле, Честно, всех на земле, Ну с какой стороны ни гляди, гаже всех на земле! А представьте, сидим мы все вместе всей шоблой на бруствере И готовимся встать в свой последний решительный бой, И мундиры на нас со вчера накрахмалены хрусткие, И довольны собой, Мы довольны собой, Ну с какой стороны ни гляди, так довольны собой! А представьте, сидим мы все в центре решений принятия И сидим принимаем, да так, что другим не принять, И такие мы мудрые и визуально приятные, Просто раз твою мать, Честно, два твою мать, Ну с какой стороны ни гляди, надо ж жизнь понимать! А представьте, сидим мы все вместе на мягком диванчике, А быть может, лежим, да, конечно, так лучше, лежим, И в ведерке попкорн, а в стакане бурлят выпиванчики, И ругаем режим, Или хвалим режим, Хоть с какой стороны, а державной породы мужи! |
БАЛАДА ШАНОВНИХ ЛЮДЕЙ Уявіть, сидимо ми всі разом на хмарці у вирії, Всі святі, та такі, що сторонніх святих виноси, І у кожного віє приємна духовність у вигляді, Тобто добрі усі, Чесно, добрі усі, Ну з якого ти боку не глянь, найдобріші усі! А іще уявіть, сидимо ми по краю казанчика І купаємо ніженьки босі в киплячій смолі, І такі ми всі грішники, лапочки, білочки, зайчики, Гірш за всіх на землі, Чесно, всіх на землі, Ну з якого ти боку не глянь, мов чорти у золі! А тепер уявіть, сидимо ми всі разом на бруствері І повстати зібрались в останній рішучий ми бій, І мундири на нас накрохмалені просто до хрускоту Ми круті, далебі, Ой, круті, далебі, Ну з якого ти боку не глянь, кожен гра на трубі! Уявіть, ми у центрі сидим, де приймаються рішення, Сидимо та приймаємо так, наче сам панотець, Найприємніші ми, найгарніші, а ще наймудріші ми, Просто хай би вам грець, Чесно, хай усім грець, Ну з якого ти боку не глянь, ворогам нашим грець! А в кінці уявіть, сидимо ми гуртом на диванчику, Може, і лежимо, звісно, краще лежати — лежим! І в цеберці попкорн, а в стакані киплять випиванчики, І поносим режим Або хвалим режим, Як не глянь, зрозуміло: державного рівня мужі! |
|
* * * Дерева больше нет. Тень от него лежит Памятью на земле. Дальше - от дома тень, Страшно смотреть туда. |
* * * Дерева більш нема. Тінь від нього лежить Спогадом на землі. Далі - будинку тінь, Страшно дивитись туди. |
|
* * * В населении мы наблюдаем избыток Прокрустов - Всех хватают и тащат в постель, обрезая до хруста, В соответствии с мненьем Прокруста, единственно верным... Знать бы, секс обрезание это, а может, искусство? |
* * * У населенні спостерігаєм надлишок Прокрустовий - Всіх хапають і тягнуть у ліжко, та ріжуть до хрускоту, Відповідно до думки Прокруста, що вірна та правильна... Обрізання таке - то мистецтво чи секс? Мозку, струс тобі! |
|
БАЛЛАДА КОНЦА КОНЦОВ А когда настанет конец концов, Бог покажет свое лицо, Мы посмотрим и скажем: "Ну, здравствуй, Бог Наших пращуров и отцов! На тебе сегодня лица-то нет И заплаканные глаза, Знаешь, Бог, столетия - горсть монет, Может, все отыграть назад? Говорят, со временем Ты на "ты", Говорят, что рубишь сплеча, Вот давай из мрака, из темноты Поднимай начало начал! Открывай дорогу в Эдемский сад, Делай рай сегодня и здесь, Может быть, если мы вернёмся назад, Так не станем яблоко есть? Мы съедим виноград, съедим ананас, Ну его, тот белый налив, Может быть, сотвори Ты заново нас, Мы рискнем грехи умалить?" Вот такие слова скажем мы Творцу В небо с дырками, как решето, И конец концов подойдёт к концу, И начнется незнамо что. |
БАЛАДА КІНЦЯ КІНЦЕМ А коли настане кінець кінцем, Бог покаже своє лице, Ми подивимось й скажемо: «Що ж, привіт, Боже наш! Ти бачиш все це? На тобі сьогодні лиця нема, Ще й з очей потікла сльоза, Знаєш, Боже, століття пройшли дарма, Може, все відіграти назад? Кажуть, наче з часом Ти був на «ти», Кажуть, що Ти рубиш з плеча, Так давай із темряви, з пустоти Підіймай начало начал! Відкривай дорогу в Едемський сад, Роби рай, де ми стоїмо, Може, якщо вернемося назад, Ми то яблуко не з'їмо? Виноград з'їмо, грушу, ананас, К бісу клятий білий налив! Може, якщо заново створять нас, Кожен міг би свій гріх змалить?» Отаке ми промовимо до Творця, В небо, вище за десять щогл, І кінець кінцем дістане кінця, І почнеться тут бозна що. |
|
* * * Снег был белым, пепел - черным, Кровь - такою, как всегда, Смерть перебирала чётки, Бусины - туда-сюда, Та налево, та направо, Этот - вниз, а тот - наверх, Не поспоришь с нею, право, Раз решила, так навек. Раз решила, два решила, Три решила, а потом Липа ветки распушила, Кошка ласкова с котом, Месяц выжег профиль чёткий В центре старого пруда, Жизнь перебирала чётки, Бусины - туда-сюда, В рост идут кусты и травы, Вот, родился человек, Не поспоришь с жизнью, право, Раз решила, так навек. |
* * * Сніг був білий, попіл — чорний, Кров — червона, як завжди, Смерть перебирала чотки, Бусини — туди-сюди, Та у жито, та у гречку, Жінка, хлопчик, чоловік, З нею марні суперечки, Раз рішила, так навік. Раз рішила, два рішила, Три рішила, та й диви – Липа листя розпушила, Кицьку кіт рудий зловив, Місяць гонить жовтий човник До ставкової води, У життя свої є чотки, Бусини — туди-сюди, Он дитя несе лелечка, Он комахи у траві, З нею марні суперечки, Раз рішила, так навік. |
В оформлении использована работа Darrell K. Sweet, написанная для обложки издания романа Roadmarks (автор - Roger Zelazny, 1978-79).