Воскресные хлопоты
30.08.2020
Рецензия Аси Михеевой на роман "Карп и дракон".
Часть первая.
"Повести о карме"
(Момент эволюции покемона Magikarp из игры "Pocemon Go" и мультсериала Pokemon)
Самая предсказуемая черта плодовитого писателя Г.Л. Олди — это неугомонное экспериментаторство в области формы. Вместо того, чтобы с достоинством воспроизводить полюбившиеся читателю форматы и расположиться уже, наконец, в стройном ряду бронзовых классиков, Олди кидаются из крайности в крайность. То этноНФ, то тру киберпанк, то максимально приближенная к нонфикшну мистика, то чуть ли не, помилуй Брэдбери, совершеннейший фанфик: Шерлок Холмс против инопланетян. Какие-то каденции, хоры и антихоры, внутренние монологи и не менее того внутренние полилоги, выступления на шпагах, флейтах и рецептах из детской психиатрии.
Нет, чтобы трудолюбиво давать читателю по уже сформированному запросу. Олди любят, чтобы было интересно им самим.
Но мало того.
Олди любят еще, любят с самой "Бездны голодных глаз", выворачивать уже вроде бы занятый материал. У Алкида был один взгляд на греческую мифологию, у Одиссея совершенно другой. Мыслящие мечи видели людей одним образом... Живые огнестрелы — совершенно другим. А говорящие буквы из Книги — несколькими разными способами (от алфавита зависит, знаете ли). Один и тот же контекст, как плащ актера, превращается то в рясу, то в мантию, то в рубище. Иногда просвечивают прорехи — но кто может твердо сказать, не намеренно ли это?... Бывает так, что читатель лучше принимает первый вариант, бывает — что второй, а то и третий. И, соответственно, тот вариант, который понравился публике меньше, начинает выглядеть каким-то избыточным. Олди в ответ... Не прекращают экспериментов.
Итак, Карп и Дракон: книга Первая.
Однажды в некоей почти исторической и вполне узнаваемой местности случилось так, что карма перестала ждать реинкарнации. Она стала мгновенной.
Нет, не во всём. Дело касалось только человекоубийства, причем, что важно, не обязательно осознанного. Душа убийцы покидает сей мир немедленно, душа убитого получает новое тело взамен утраченного.
И вот, Японская Эпоха воюющих провинций в 1571 году от Рождества Христова (дата падения монастыря Эндзяку легко проверяется по Википедии) внезапно завершается совершенно не так и не тем, чем она завершилась в нашем с вами мире. Ведь воевать стало бессмысленно. Боевое оружие практически забыто. Изоляция Японии из внутренней превратилась во внешнюю (другим странам такого дара — даром не надо).
В небольшом городке, в семье бедного самурая живет честный, старательный, сообразительный и наблюдательный юноша. Его имя Рэйден. "Карп и Дракон" заключает в себя три, последовательно происходящие с ним, истории. Все три связаны с феноменом фуккацу (воскресение) — мгновенной кармы убийства. Во всех трех историях Рэйдену помогают сотрудники Комиссии по расследованиям фуккацу. Юноша набирается опыта, поступает на службу сам, получает полномочия и служебную татуировку. Фактически, Торюмон Рэйден становится следователем-стажером по делам о все-таки совершающихся убийствах.
Что с Рэйденом приключится далее, в книге второй, а может быть и в третьей — пока неизвестно. Жанр детектива вполне допускает такое — от дела к делу молодой сотрудник набивает шишек, получает опыт, знания и знакомства — а что доведется расследовать в будущем — да кто ж его знает. И удивительным образом именно благодаря жанру "детективных историй" именно на этот раз Олди удалось избежать обидной для читателя оборванности сюжета. Ведь как обычно чувствует себя тот, кто держит в руках первый том еще неизданного трехтомника? "Фродо и Сэм сели в лодку" — ииии?... Иии?...
Ничего подобного в "Карпе и Драконе" нет. Каждое из трех расследований — доведено до ума и закрыто. Разумеется, взгляд опытного читателя выделяет моменты внутри каждой из трех историй, которые могут стать ружьями — и выстрелить — в дальнейшем, но баланс пространства для развития и законченности сюжета кажется совершенным. Олди комбинировали варианты многотомных сюжетов много, много раз — цепочки "Бездны голодных глаз", дилогия Одиссея, венок трициклов Ойкумены — но, кажется, сбалансировать первый том настолько четко им доселе не удавалось.
Но выходом в жанр детективного расследования на фоне безумного фантастического допущения на фоне исторических реалий дело не ограничивается. Каждая история наблюдательного Рэйдена прерывается минимум однажды на акт театра кабуки. Иногда актеры в старинных кимоно и масках изображают размышления самого Рэйдена. Иногда — исторические события, произошедшие задолго до его рождения. А иногда — его собственные попытки смоделировать расследуемое преступление по имеющимся уликам и показаниям. Разыграв сцену, актеры исчезают за кулисами и снова под светом софитов перед нами совершенно не театральный (вроде бы) начинающий детектив. Но что это? То там, то сям фон жизни Торюмона Рэйдена подозрительно напоминает красиво раскрашенный задник — не то, чтобы раскрашено было плохо; нет, но там и сям оставлены словно предметы из предыдущих (или будущих) постановок. Ведь действительно — Олди уже использовали декорации средневековой Японии в книге "Нопэрапон" (которая многим читателям показалась слишком уж экспериментальной). И кардинально меняющие жизнь всей страны буддийские монахи тоже случались! Но мало аналогий, Олди добавляют прямые цитаты из своих и не своих книг. Вот в руке у воинственного настоятеля сверкает меч, чье лезвие рассекает плывущие по ручью осенние листья. Вот таинственный сопровождающий Рэйдена, бывший чужестранец, упоминает о совсем свежем, буквально чуть ли не в прошлом десятилетии написанном романе о благородном путешественнике Алонсо Кихано и его спутнике. Вот моложавая вдова государственного мужа случайно роняет фразу, достойную Сэй-Сёнагон. И вот молчит нагината, не вкусившая крови, но ставшая свидетелем в обоих смыслах: Она видела. Она дала показания.
Собственно, читатель вправе не всматриваться в конструкцию сюжета, не ловить переклички и намеки, а с чистой совестью наблюдать за расследованиями Торюмона Рэйдена. Может наблюдать, как растет, умнеет и задается все более сложными проблемами бывший мальчик из семьи военного в стране, где не осталось войн. Можно обдумывать то, как меняется судьба женщины, волей судеб попавшей в мужское тело, и как меняется статус ее — при том, что в ее личности могут вовсе не сомневаться. Можно сравнивать кодексы дворянина разных культур — японский с испанским и задумываться над трактовками выражения "потерять лицо" — культурными и буквальной. Или с любопытством прикидывать, какие элементы совершившихся историй могут стать пусковыми крючками уже обещанного продолжения. Какое следующее дело достанется молодому доследователю? И что делает карп, превратившись в дракона — действительно ли возвращается в родное озеро?
И если да — то ЗАЧЕМ?...
Как всегда, выбор того, как читать — за читателем. Но читать, безусловно, стоит.
Кто из сих карпов
Достоин стать драконом?
Олди в раздумьях.
(Олег Ладыженский)
Часть вторая.
"Рассказы ночной стражи"
Второй том трехтомника — всегда находится под двойным напряжением. Интереса «о ком это и о чем вообще» уже меньше — все съел первый том; интереса чем сердце успокоилось — тоже нет, это станет ясно в третьем томе. Мы тут ниоткуда не вышли и никуда не пришли, знаете ли.
Но сам путь — тоже Путь. А скрашивают его — размышления, попутчики и изменения пейзажа.
Что касается размышлений, то Олди не изменяют себе, и любитель размышлений может со спокойной душой брать в руки их книгу «Путешествие от компьютера на кухню за бутербродом и обратно», (если таковая будет написана) твердо зная, что его там не обидят. Торюмон Рэйден премного размышлял в первом томе, и не бросил этой похвальной привычки и во втором томе. Только применять результаты размышлений он стал уже не только в детективном, но и в политическом смысле. Есть подозрение, что в третьем томе политики станет еще больше, а бытовых расследований меньше: если плыть вверх по реке, ряска и болотистые омуты все чаще уступают место бурным водопадам и каменным перекатам. Крепись, карпик, золотей чешуёй, отращивай лапы.
А вот с попутчиками еще интереснее. Олди не изменили фокального персонажа. История рассказана полностью членами семьи Торюмон (чуть не сказала «мужчинами» и вовремя осеклась), почти вся — Рэйденом. Но главный персонаж второго тома не принадлежит ни к семье Рэйден, ни к японской культуре. Фактически, второй том «Карпа и дракона» — книга о потерявшем лицо идальго, о грязном каонае Мигеру. Его конфликт, его противостояние как псевдохристианству Тэнси, так и псевдобуддизму Чистой Земли, его покровительственная верность юному начальнику, его маска Зорро (ой, извините, «зеро») выходят на первый план и несут на себе сюжет книги.
В третий том каонай, видящий сны на испанском, не попадет.
Но Мигеру — по всей видимости, будет участвовать.
И здесь мы переходим к изменениям пейзажа. Впереди у Торюмона Рэйдена явственно маячит путешествие в столицу, нахождение под рукой весьма высокопоставленной и очень ненадежной особы, особенно ненадежной потому, что особы такого масштаба чрезвычайно не любят быть кому-то обязанными. Чрезвычайно не любят, когда кто-то рядом оказывается умнее их. А Торюмону Рэйдену, увы, некуда было свернуть. Путь становится круче — приближается к вершинам.
Пожалуй, имеет смысл предупредить читателей о том, что периодически будет трудно разобраться с механикой, с тем, что, почему и по каким правилам происходит на Чистой Земле и какие у правил Чистой Земли возможны исключения. Убивая кого-то ради того, чтобы попасть в рай — ты не делаешь убиваемого каонаем? Ах, ну да, ты же хотел что-то для себя. Каонай, убивающий кого-то, предоставляет убиваемому пустое лицо? Или что-то другое? Зачем вообще убивать каонаев? Почему вымершая христианская деревня перестает быть Чистой Землей?... Если читателю неинтересно распутывать все эти «здесь получилось, тут почему-то не получилось, вот тут вся лаборатория бахнула, а эти три серии вышли как родненькие, хотя я даже в пробирку от досады плюнул» — читать не стоит. Мне было интересно.
P.S.: Говорят, авторам удалось меня обмануть, и третьего тома не будет. В таком случае, перераспределение веса событий выносит Мигеля де ла Роса в центр рампы, и еще большой вопрос, кто в этой истории путник, а кто попутчик. Наверное, важнее то, что дознаватель и его слуга смогли друг друга понять, и смогли друг друга уважать.