Таинство рождения
29.11.2019
Выдержки из книги Юлии Андреевой "Триумвират". Сама книга - творческие биографии писателей-фантастов Генри Лайона Олди, Андрея Валентинова, Марины и Сергея Дяченко. А зесь мы приводим главы, посвященные превращению Олега Ладыженского, Дмитрия Громова, Андрея Шмалько и супрогов Дяченко в писателей.
Как родился мистер Г. Л. Олди
Не кричите.
это я —
на изломе острия.
О. Ладыженский
«Имя писателя: Г. Л. Олди. Это лицо актера. А имена паспортные... честное слово, мы не особо честолюбивы. В конце концов, много ли народу помнит реальные фамилии Ильфа и Петрова, например? И потом: а на что библиографы и литературоведы? Им ведь тоже кушать хочется. Сохранят в веках, как миленькие...»
Интервью Г.Л.Олди для сайта «Клуб интересных людей» (вел интервью С. Коломийцев)
Сохраню уж как умею, да и не одна я, дорогие мои Первые лица. Не все еще книги Г. Л. Олди написаны, не все подвиги во имя дамы Литературы совершены, не все песни спеты.
Это мы с Клио шуточки шутим, из Питера в Харьков сквозь скайп вездесущий заглядываем, любопытствуем, вопросики задаем.
Не случайно и в Харьковской Центральной библиотеке им. Короленко (одной из трех крупнейших библиотек Украины) при Отделе редких изданий был создан архивный фонд Г. Л. Олди. Все для нас — для тех, кто из будущего в прошлое рискнет наведаться. Попомните мое слово: ох, сколько еще всего разного о вас напишут, правды и вранья. Будут и научные работы, строгие, как птицы-секретари, и желтые утки косяками, и огромные, точно «лучший из пернатых, славный птиц Гаруда», биографические романюги. Да мало ли кто еще прилетит, шелестя бумажными крыльями, по ваши души!?
И да не обернется первая ласточка глупой вороной!
Роняя на землю капли времени из треснутого кувшина, голубоглазая богиня Кала подмигивает, мол, собери их, сколько поймаешь. А я…
Что-то мы с вами заболтались, а капли все летят, собираясь в ручейки и лужицы… Сколько уже упущено, сколько безвозвратно ушло в песок… остановись, мгновенье!
После первой отвергнутой пьесы, так и не поставленной в «Пеликане», Громов не угомонился, а наоборот, все чаще начал приносить Ладыженскому свои рассказы. Тот отстреливался стихами и драматическими произведениями. Начались споры, пошли объяснения друг другу — как надо и как не надо работать над текстом. Постепенно возникла идея попробовать писать вместе.
Первый совместный рассказ «Кино для гроба и…» появился на свет 13 ноября 1990 года. Этот день считается днем рождения Генри Лайона Олди. Правда, этого псевдонима еще не было, но ведь и у новорожденного ребенка не всегда сразу появляется имя.
Сюжет рассказа явно опережал свое время: вампиры захватывают киностудию в Голливуде и начинают снимать фильмы про вампиров. Позже этот рассказ публиковался множество раз в самых различных изданиях: от газет и журналов до солидных антологий в твердом переплете.
В том же году рассказ «Ничей дом» вошел в десятку лучших на Международном фестивале фантастики «Зеленая планета» (Бийск).
Казалось бы, окрыленные первым удачным опытом соавторы немедленно должны начать разрабатывать новые идеи, оставить свет, запереться на каком-нибудь чердаке и только «учиться, учиться и учиться» — работать, работать и еще раз работать. Но поначалу они больше спорили между собой, нежели писали. Должно быть, не самое простое дело — фактически сродниться с еще вчера малознакомым человеком. Тем не менее, постепенно они начали притираться друг к другу. Возникло взаимное понимание: что соавтору более дорого, а что менее. А главное — научились не попадать перстами в разверстые раны! В общем, пошло, поехало, задышало, задвигалось. И, что немаловажно, понравилось обоим. С тех пор Дмитрий Громов и Олег Ладыженский пишут вместе. Изредка проскальзывают сольные произведения, у Олега стихи и миниатюры, у Дмитрия рассказы. Так в 1991 году Дмитрий Громов празднует свою первую сольную публикацию — рассказ «Координаты смерти» вышел в журнале «Версия», № 2, 1991 г., с. 62-71; г. Харьков, САДПР, Харьковское региональное отделение. Тир. 28000 экз. Но отныне все попытки Громова и Ладыженского вырваться из созданного ими же самими образа Олди были не более, чем сугубо частными случаями.
Олегу наконец-то повысили зарплату — с девяноста рублей аж же до ста десяти! Гм… не бог весть что. Но, как говорится, все познается в сравнении. Жизнь начала устаканиваться.
И тут настал 1991 год. СССР прекращает свое существование, начинаются лихие девяностые. Закрываются заводы и фабрики, масса безработных людей, которые и рады бы устроиться куда-нибудь, но их не берут. Выкручивайся как можешь. В этих реалиях театр стал никому не нужен. ДК прекратил финансирование театральной студии, так что ее режиссеру пришлось искать себе другой способ зарабатывать на жизнь. Тем не менее «Пеликан» не закрылся, а умудрился продержаться до 2000 года, со старыми и новыми спектаклями. В тяжелое — в финансовом отношении — время были поставлены «Театр теней» (по Ю. Эдлису), «Она ткала свои мечты» (по Вальехо), «Последняя женщина сеньора Хуана» (по Л. Жуховицкому).
Как появился Андрей Валентинов
Политические взгляды: состоял. В настоящее время не состою и оных взглядов практически не имею. Не люблю буржуев, большевиков и русских шовинистов. Украинских националистов, американских глобалистов и мусульманских фундаменталистов тоже не люблю.
А. Валентинов
«Когда я понял, что меня не возьмут работать на истфак — я тихо радовался. Потому что в этом змеючнике… слава богу. Сказали: “катись”, я и покатился».
В 1985 году, будучи уже несколько месяцев безработным, Андрей Шмалько защитил кандидатскую по теме: «Римская политика в Южном Причерноморье в I веке до нашей эры». Сие знаменательное событие произошло в апреле под очередной пленум ЦК Партии.
Радость омрачало отсутствие работы, быть безработным неприятно и опасно, в Советском Союзе за это карали. Перспектива висеть на шеях у родителей тоже откровенно не радовала. Андрей планомерно искал себе место, и нашел. — Консерваторию.
Сам бы в жизни не додумался, знакомые подсказали и тут же привели. Точнее, не в саму консерваторию, была когда-то в городе Харькове своя собственная консерватория, к ней по приказу Хрущева был присоединен театральный институт. В результате получился Харьковский Институт искусств.
В институте искусств была кафедра марксизма-ленинизма — (кафедра общественных наук), а вот преподавателя, то есть, человека, способного это дело читать, как раз и не было, искали. А тут Андрей Валентинович Шмалько, не член партии — (минус), зато свежий кандидат наук — (плюс), результат = (подходит!)
Перед тем, как оформить документы на поступление, доверительно заглядывая в глаза новому сотруднику, ректор просил обратить особое внимание на эмоциональную сторону преподавания. Специфика места: с одной стороны музыканты, с другой — актеры, необходимо подстраиваться.
Работа оказалась непыльная, народ по большей части симпатичный. Оплата более чем устраивала. В первый год заявилась комиссия. Глядь-поглядь, новый «препод» историю родной партии с кафедры читает.
— Кто таков? Какой нафиг античник?! Гнать его в три шеи!
Не выгнали, институт отстоял.
На второй год — новое нашествие. Те же лица, с теми же вопросами. Вот и думай после этого, то ли у тебя дежа вю, то ли у них коллективный склероз. Покричали, нервы помотали и снова ушли ни с чем.
А на третий раз комиссия пришла уже во время «перестройки», но если их и прежде не очень-то слушались, теперь они уже были никому не интересны.
С начала «перестройки» нашего героя вообще прекратили прессовать и контролировать, так что в 1988 году Андрей Валентинович прочел первый курс Библии на Украине а также курс античной истории в качестве факультатива.
Если не считать этих постоянных «выгоним-не выгоним», во всем остальном — счастливые, спокойные годы. В свободное от лекций время он писал стихи и небольшие рассказы, которые после тщательно перепечатывались на машинке и обзаводились переплетами. В результате к 1992 году, когда наш герой покидал стены приютившей его в трудные годы консерватории, у него набралось девять крохотных томиков размером с ладонь, которые было приятно перелистывать, произвольно открывая в разных местах. К сожалению, из всего объема, написанного в то время, увидела свет всего лишь одна вещь 1988 года: повесть «Воскрешение Латунина» — про то, как решили Сталина оживить. Позже Андрей Валентинов пристроит некоторые свои старые стихи в собственные романы, написанные в жанре криптоистории. Термин, придуманный в 1995 году Олдями: «…этакий странный сплав «Fantasy», НФ, «альтернативной истории», мистики, истории реальной, детектива и еще много чего…» (из предисловия к книге Генри Лайон Олди, Андрей Валентинов. «Нам здесь жить». Или «Олди имеют пару слов»).
— Нового жанра или метода я не создавал и не пытался, — разъясняет понятие термина «криптоистории» Андрей Валентинов. — Что касается криптоисторических произведений, то кто-то недавно определил их суть так: «вот как все было на самом деле, а мы этого не знали». Типичный пример — «Три мушкетера» Александра Дюма. Криптоистория занимает нишу между историческим романом и «альтернативной историей». Криптоисторик не спорит с «большой историей», но уточняет, КАК все происходило, следуя при этом и фантазии, и логике. Если учесть, что в истории полным-полно «белых пятен» и «черных дыр», то разгуляться есть где. Среди нынешних фантастов-криптоисториков следует назвать Василия Звягинцева и, конечно, Андрея Лазарчука и Михаила Успенского.
И еще большая радость — каждый год несмотря ни на что Андрей был в экспедиции, и не где-нибудь, а в Херсонесе Таврическом, о котором мечтал с самого детства!
Во время экспедиций приходилось вести дневники — личный и экспедиционный, составлять необходимые отчеты. В общем, материала накопилось столько, что хватило и на научные статьи, и на две книги: «Созвездье Пса» и «Сфера».
«Писать я решил просто, без излишних отступлений, лирических сцен и выдуманных апогеев-кульминаций. Жизнь — лучший режиссер, особенно в Херсонесе. Не имеет смысла также «сгущать» события, заставляя персонажей за четыре короткие недели проводить исследования, потребовавшие на самом деле нескольких полновесных сезонов. Только в кино да в книжках, написанных теми, кто не нюхал, чем пахнет раскоп, герои-археологи и день, и ночь посвящают себя Науке. А что такое реальная экспедиция, нам с тобой более чем известно. За основу я взял расшифровку своего личного дневника, сделанную тогда же, по свежим следам, добавив некоторые имеющиеся у меня и у Бориса документы, а также мои наброски, сделанные в тот год, славным летом 1990-го».
Началась «перестройка», новые веяния. Ярому ненавистнику режима Андрею Шмалько было приятно наблюдать за разрушением Совдепии. «Коммунисты ходили “беззубые”, их укусы никого уже не пугали, да и не раздражали. С каждым днем становилось все свободнее и свободнее».
С 1990 года Андрей начал писать достаточно большие «тексты». Без надежды когда-либо опубликовать хоть что-то. И если в самом начале он принципиально не желал издаваться, теперь подобные мысли посещали его все чаще. Тем не менее, все они пока еще оставалось на уровне мечты. Реально Андрей ничего не делал для того, чтобы приблизить заветный миг. Да и время было неподходящее, с 1991 года отечественных авторов вообще не печатали. Издатели предпочитали проверенные иностранные бренды, которым, кроме всего прочего, не нужно было платить. Зачем делиться деньгами, когда можно украсть и отдать переводчикам? Неужели Гаррисон, Желязны или Каттнер явятся к некрасиво поступившим с ними издателям качать права? Где они, и где мы?! Над кораблями издательств гордо развевались черные паруса. Это была эпоха прославленного капитана Флинта, в которой нашим авторам, тем более авторам без имени, не было места.
В 1991 году Андрей Шмалько (Александр Нексе) пишет роман «Флегетон» о гражданской войне, с 1992-го трудится над «Оком Силы», таким образом, к 1995-му было готово девять книг этого цикла — неплохо для начала, одно неприятно — в стол.
В конце концов, глядя на аккуратно перепечатанные на машинке и сложенные в специальные папки романы, он пришел к выводу, что тоже переплетет их, пусть только (вершина мечтаний) кто-нибудь из художников сподобится нарисовать иллюстрации.
Вскоре мечта реализовалась, воплотившись в три красивые томика с картинками в твердом переплете.
Но, наверное, невозможно работать в консерватории и не проникнуться очарованием этого места. Андрей Шмалько не сразу, но решился написать оперное либретто. Весьма специфический и трудный жанр. Знакомый композитор доходчиво объяснил, как это делается, Андрей взялся за дело и вскоре осуществил и эту задумку. Герой оперы — таинственный Павел I. На сцене всего три человека. Получилось вполне прилично, но дальше либретто дело не пошло.
С 1992 года друг и коллега Андрея Шмалько Владимир Васильевич Кравченко открыл в Университете новую кафедру — украиноведения. Прежде ничего подобного ни на Украине, ни в бывшем СССР не было. К тому времени Андрей Валентинович Шмалько уже опубликовал немало научных статей и был, как говорится, широко известен в узких кругах. Новоиспеченный зав. кафедрой пригласил Шмалько к сотрудничеству, тот согласился. Жизнь сделала петлю и устремилась на новый виток. В тот же год писатель Александр Нексе таинственно исчез, и появился Андрей Валентинов. Очередной псевдоним. Впрочем, какой это псевдоним? Когда не было фамилий, величали по отчеству — Андрей, Валентинов сын.
Отдавая предпочтение своей научной деятельности, Андрей Валентинович решил, что не будет смешивать две разные жизни: историка и литератора. На работе, дома, среди знакомых историков он будет называться своим настоящим именем, и только так. Пусть соседи по дому и сотрудники университета никогда не прочитают его книг — подумаешь, печаль! Зато они и не станут лезть в его личную жизнь, любопытствовать, задавать бестактные вопросы.
«Писатель Андрей Валентинов имел честь появиться на свет весной 1992 года, когда я, нижеподписавшийся, недолго думая, поставил под романом “Преступившие” свой новый псевдоним. На этом “автобио” можно и окончить, ограничившись библиографией, но добросовестность, помноженная на мелкое тщеславие, заставляет припомнить ещё некоторые детали.» (Из автобиографии писателя.)
И снова начало (Марина и Сергей Дяченко)
— Как писатели-фантасты, верите в мистические вещи?
— Писатель-фантаст — не обязательно писатель-мистик. Станислав Лем, например, великий писатель-фантаст, но он едко высмеял бы любого, кто предположил в нем склонность к мистицизму. С другой стороны, само понятие «мистических вещей» до того размыто, что однозначно ответить сложно. Ходим ли мы к гадалкам? Нет. Предполагаем ли, что в жизни встречается не всегда явная и познаваемая связь вещей, людей и событий? Да.
(Из интервью для Ольги Тымкив)
Они поженились 3 июля 1993 года и с тех пор живут и пишут вместе. Первый год супружества прошел в ожидании «Олексы Довбуша», фильма по сценарию Сергея, в котором будет играть Марина. Тем не менее, понемногу они начали писать вдвоем, стараясь научиться лучше чувствовать партнера, понимать и принимать, Марина обожала жанр фэнтези, Сергей предпочитал реализм.
Свадебное путешествие в Италию через всю Европу, автобусом. Говорят, с милым — рай в шалаше, они же устроились на стареньких сидениях, с мешком отлично посушенных сухарей, не помышляя еще о похожих на дворцы пятизвездочных гостиницах и открывая для себя мир Рафаэля, Корреджио, Тициана, Боттичелли… Радуясь, как дети, тому что еще один сон — дивный сон возрождения и ренессанса — сделался для них явью. Италия бросала под ноги молодым свои сокровища, открывая, предлагая, разворачивая мощеные дороги еще помнящие шаги великих художников, писателей, музыкантов...
«Мы с Сережей сколько времени пишем, столько и сражаемся. Мне приходится отвоевывать у него каждого мага. Он их почему-то с самого начала органически невзлюбил. Я его понимаю, существует большая группа людей, которые считают, что если в книге появляется маг или дракон, то это низкопробное чтиво. Сам-то Сережа так не думает. Но на раннем этапе нашей совместной творческой деятельности каждого волшебника приходилось с великим трудом отвоевывать у соавтора.»
(Слово (М.). — 2002. — №32.)
Первый совместный роман — «Привратник» — писали, не корысти ради, без надежд на успех, а единственно, чтобы делать что-то вместе.
Ведь это здорово — когда любящие друг друга люди не просто имеют схожие интересы, а могут творить вместе. Потому как для пишущего человека нет ничего лучше, чем, получая радость от творчества, вовлекать в него любимого. Вновь созданный или открытый мир не должен стоять пустым или быть заполненным лишь вымышленными персонажами, всегда стараешься привнести в него хоть что-то, хоть кого-то знакомого. А тут такая радость — любимый человек может вместе с тобой открыть дверь и… счастье! С «Привратником», правда, получилась весьма неприятная история. В то время уже появились портативные компьютеры, Марина училась по учебнику Фигурнова и освоила, как следует форматировать дискеты (тогда еще пятидюймовые, их перед использованием надо было форматировать). Кто помнит, компьютер предлагает отформатировать диск формата 3,5А, даете добро, и потом некоторое время подождать и… можно работать. Натренировавшись с этими дискетами, Марина выполняла операцию с отрешенностью работника конвейера. И в один прекрасный момент утратила бдительность и… форматнула диск С — жесткий диск, на котором, не подозревая ничего плохого от своих создателей, мирно поджидал папу и маму их первый совместный роман «Привратник». Ужас!
На счастье, удалось достучаться до друзей, и вскоре на спасение электронной рукописи явился Дмитрий Городничий, который, точно маг и волшебник, вернул ее из небытия, обернувшись на прощание то ли Воландом, то ли Михаилом Булгаковым, дабы изречь знаменитое: «рукописи не горят…»
Вышедший в 1994 году первый совместный роман четы Дяченко «Привратник» в 1995 году получил приз «Хрустальный стол», учрежденный КЛФ «Зоряний шлях»; интересно, хорошо ли он вписался в интерьер их киевской квартиры? Кроме того, роман был признан лучшим дебютом на конкурсе «Еврокон».
«Марина, на Вашем сайте много интерактивного общения с Вашими читателями. Вы предпочитаете общаться с помощью компьютера? Или лицом к лицу?
— В зависимости от настроения. Но, исходя из некоторых моих особенностей — мне проще писать письма, конечно. Иногда мне кажется, что за долгие годы за компьютером я научилась думать кончиками пальцев».
Совмещая работу в кино с писанием первого совместного романа, Дяченко закончили сценарий «Пленница ритма», который собирались поставить на киностудии имени Довженко, да так пока и не сподобились. Дяченко удалось издать его в альманахе «Ренессанс» в том же 1993 году. Тогда же на экраны вышел художественный кинофильм «Гетьманськие клейноды», киностудия им. О. Довженко, который тут же получил приз на международном кинофестивале «Золотой витязь» в Югославии. Сценарий еще раньше в 1992 году был опубликован в книжке «Крутеж» на украинском языке.
Два совместных романа — это уже можно показывать людям, не опасаясь, а вдруг это случайность, и на самом деле «Привратник» не плод совместного горения, а подарок небес. А с небожителями разве договоришься? Одарили, по головке погладили, и привет. Что они, нанимались роман за романом надиктовывать?
Обе книги были показаны Дмитрию Житомирскому — человеку, с которым чета Дяченко познакомилась как-то на книжном рынке, где тусовались в то время все книжники Киева и можно было откопать на развале новинки из Питера и Москвы, которые эти доброхоты возили, не жалеючи собственного горба. Там приобрестали первые, только что переведенные на русский издания Толкина и Урсулы Ле Гуин, открывали для себя совершенно новые имена… Там — точно в клубе по интересам —собирались люди, иногда, за неимением средств приходящие просто полистать, почитать книги, поговорить о фантастике. Обычно книжный базар разворачивал торговлю по субботам, когда туда следовало приезжать на машинах или с рюкзаками.
Дима возил книги, читая их все без различия и радуясь, как ребенок, отыскивая новое имя, или принимая заказы, кому чего для полного счастья недоставало. В общем, у него была небольшая книготорговая фирма, он жил, не тужил, и уж совсем не подозревал, что хулиганская судьба в один из дней сделает его еще и издателем.
В одну из книжных суббот Марина положила в сумку папку с только что выведенным на принтере текстом «Привратника», завязала ее симпатичным бантиком и отправилась на книжный развал. Как обычно, там было шумно и весело. Она здоровалась со знакомыми, рассеянно разглядывала выставленные в первом ряду новинки, когда в самом центре развала, она обнаружила Дмитрия, что-то эмоционально объясняющего понурому типу с двумя кошёлками старых книг. Отделавшись от своего собеседника, Дима заспешил навстречу к Марине, заранее крича что-то о привезенной для нее книжке. Поговорив несколько минут о том и о сем, Марина извлекла из сумки папку и протянула ее Житомирскому. — Вот книгу написали с Сергеем. Фэнтези. Могу оставить на недельку.
Дмитрий не был издателем и, отдавая ему папку, Марина просто предвкушала интересное обсуждение, но судьба, по всей видимости, решила сделать молодоженам подарок.
«О боже, я хочу быть издателем! Я хочу это издать!» — встретил через неделю Дима Марину и Сергея, которые на этот раз заявились на рынок вместе.
Житомирский не просто сказал, что хочет стать издателем, а стал им, вскоре открыв киевское издательство «Кранг». Это было особенное время, такая ось координат, когда можно было стремительно подняться и с не меньшей скоростью провалиться на самое дно. Ничего не понимающие в книгоиздательстве, но свято верящие в победу вчерашние книготорговцы и любители фантастики вставали под знамена Дамы Литературы, чтобы победить или умереть за ее светлое имя. Впрочем, роман вышел при помощи харьковского издательства «Фолио», крупнейшего на Украине. Марина и Сергей познакомились с умным и интеллигентным директором этого издательства, Александром Красовицким. Это знакомство перерасло в многолетнюю дружбу.
После «Привратника» на полном скаку соавторы перелетели в «Ритуал», рассказывая о любви непрекрасной принцессы Юты и дракона Арм-Анна.
Меж тем, Марина поступила в аспирантуру при театральном институте, после чего работала уже как преподаватель. А Сергей опубликовал несчастливый сценарий «Роксоланы» в книжке «Бархат и железо» (на украинском языке, 1994 г.).
«Ритуал» издали в 1996 году, но отчего-то — этот, как мне кажется, лучший роман Дяченок проскочил мимо наградного листа премий, и не был особенно высоко отмечен критикой.
Роман «Привратник», как и роман «Преемник» изначально создавался в жанре классического фэнтези, и хоть оба были сделаны достаточно добротно, но еще не раскрывали перед читателями авторской манеры новой творческой четы.
…Итак, Дмитрий Житомирский издал две книги Дяченок: «Привратник» и «Ритуал» — казалось, радости не будет предела, а молодая семья соавторов и не думала отдыхать и праздновать, вовсю трудясь над сложнейшим из своих романов — «Шрамом».
Когда книга подошла к концу и на экране компьютера появилось заключительные слова:
«Не беда, если душа выжжена солнцем — страшнее, если её опустошило пожарище. Не беда, если не знаешь, куда идёшь — хуже, когда идти уже некуда. Вставший на путь испытаний не сойдёт с него, даже пройдя до конца.
…Ибо путь бесконечен»,
— соавторы поставили точку, а на следующий день, едва вырвавшись из объятий истории с заклятием и чумой, Марина благополучно произвела на свет дочку Анастасию. Стаску!
«— Можете припомнить — самый трудный жизненный выбор?
— По-моему, это был выбор имени для дочери. Сергей пришел ко мне тогда с таким ворохом совершенно безумных предложений, что у меня, едва оклемавшейся от родов, волосы встали дыбом. К счастью, в ходе семейного голосования экстремальные имена были изъяты из списка, и дочка стала Анастасией… Тогда мы и предположить не могли, что в наше время Анастасий — половина города! Правда, мы зовем ее Стаской, а это уже эксклюзив.»
(Интервью для Ольги Тымкив)
Стаска родилась через два года после свадьбы и через три написанных в соавторстве романа. Для Марины и Сергея было важно, что Вера Ивановна, их добрый ангел, дождалась внучку, держала ее на руках, видела ее первые шаги, слышала первые слова — исполнилось ее самое заветное желание. Веры Ивановны не стало в 1996 году. В семье Дяченко бережно хранят память о ней и о Сергее Степановиче. А Наталья Сергеевна Дяченко, преждевременно ушедшая в 2003 году, в расцвете сил, стала Стаске второй мамой. У нее не было своих детей, и всю нерастраченную нежность она отдавала племяннице. У Стаски также была няня, Татьяна Чернышова, добрый и замечательный человек. Дружеские отношения с ней и ее семьей переросли в практически родственные и продолжаются по сей день.
Начиная с романа «Шрам» (1997), Дяченко проявили себя как знатоки человеческих душ и мастера описания различных характеров. Роман получил премию «Меч в камне» (1997) как лучший фэнтезийный роман 1995-1999 годов.