Список желаний

Ваш список желаний пуст. Перейти в каталог?

Что день грядущий нам готовит?

20.12.2020

Начнем с интереснейшего анонса - нас ждет продолжение "Ахейского цикла":

Романы, составившие Ахейский цикл, мы писали с большими перерывами. Пять лет между героем, который должен быть один, и Одиссеем, сыном Лаэрта. Одиннадцать лет между хитроумным Одиссем и внуком Персея. Да, это шло не на пользу коммерческой составляющей в работе писателя. Почтенная публика изъявляла желание прочесть «Герой должен быть один-два-три», дважды и трижды войти в привычную, обжитую реку. Но поступить иначе мы не могли.
Почему?
Нужно было, чтобы от книги к книге у нас в достаточной мере изменилась стилистика, подход к материалу, взгляды на жизнь. Каждый роман должен был отличаться от предыдущего, строиться по-другому, звучать в иной тональности, на основе иного жизненного опыта. Только набрав критическую массу изменений, мы приступали к новой книге Ахейского цикла.
К чему мы это говорим?
К тому, что уже не первый день – и не первый месяц – как Олди вернулись в Элладу. Девять лет после «Внука Персея» – достаточный срок, чтобы мы получили возможность наслаждаться знакомыми пейзажами и старыми приятелями, как новыми, неизведанными.
Подробности воспоследуют. А пока, друзья, можете строить предположения: что, кто, как. 🙂
P. S. Иллюстрация Натальи Мельниковой.

Очень удачный анонс получился - сразу после небольшого юбилея романа "Герой должен быть один":

Ровно двадцать пять лет назад, в декабре 1995-го, мы завершили работу над романом «Герой должен быть один». Писали черновики в тетради в клеточку, потом перепечатывали на пишущей машинке. Шансов на издание было ноль целых, ноль десятых. Не прошло и года, как роман был издан трижды: в издательствах "Полиграфист" (Барнаул), совместно "АСТ" (Москва) + "Terra Fantastica" (Санкт-Петербург) и ЭКСМО (Москва). И все издания были законными, не противоречащими друг другу ни в одном пункте контрактов.
Знаете, почему? Потому что героев на самом деле было двое. Такие дела. Юбилей, однако.

В коммментариях отметилась Галина Юзефович:

Бонус для любителей статистики:

Шесть олдовых пятилеток:

  • 1990-1995: "Бездна Голодных глаз", "Путь Меча", "Герой должен быть один".
  • 1996-2000: "Пасынки восьмой заповеди", "Мессия очищает диск", "Дайте им умереть", "Черный Баламут", "Я возьму сам", "Нам здесь жить", "Рубеж", "Нопэрапон", "Маг в Законе", "Одиссей, сын Лаэрта".
  • 2001-2005: "Богадельня", "Ваш выход", "Чужой среди своих", "Где отец твой, Адам?", "Орден Святого бестселлера", "Вторые руки", "Шутиха", "Песни Петера Сьлядека", "Шмагия", "Пентакль", "Приют героев", "Тирмен".
  • 2006-2010: "Ойкумена", "Три повести о чудесах" ("Захребетник"-"Снулль вампира Реджинальда"-"Скорлупарь") "Гарпия", "Алюмен", "Золотарь", "Городу и миру".
  • 2011-2015: "Внук Персея", "Циклоп", "Дикари Ойкумены", "Крепость души моей", "Шерлок Холмс против марсиан", "Побег на рывок".
  • 2016-2020: "Сильные", "Свет мой, зеркальце", "Бык из машины", "Блудный сын", "Нюансеры", "Карп и дракон", "Черный ход". Ну, еще кое-что, о чем пока говорить рано.

Жизненные стихи:

Вот подходят: «А кто ты такой?»
Беззастенчиво тычут рукой,
Откусить на халяву собрались…
Мои прелести, я вам на кой?

* * *

Если дело повернуло к зиме,
Кто-то должен улыбаться во тьме,
На окне своем затеплить свечу,
Подогнать с рассветом ножны к мечу.

У него полно различных долгов,
У него полно отличных врагов,
У него всего полным-то полно,
А свеча, гляди, туманит окно.

Все колеблется во мгле огонек,
Кто-то скачет там с пенька на пенек,
Ближе, ближе в снеговой кутерьме…
Кто-то должен улыбаться во тьме.

* * *

Бездельник работника жизни учил:
«Куй, брат, кирпичи ты, пока горячи!»
Работник подумал и взялся за молот…
Бездельника год травматолог лечил.

* * *

Плохой литературы не хочу,
Хочу литературы я хорошей,
Такой, чтоб был балкончик и порожек,
А если насморк, так звонить врачу.

А если где-то провод коротит,
Так без наездов: «Ишь, чего хотит!»

* * *

Хайку «Самураи идут на дело»:
В темном переулке
Возле синагоги
Мы открыли новое додзё.

Хорошие книи - Олди рекомендуют:

"Будет кровь" (Стивен Кинг, сборник повестей, 2020)

Признаюсь: мне нравятся почти все последние книги Стивена Кинга, и его новый авторский сборник «Будет кровь» – не исключение. Хотя все повести написаны в хорошо знакомой Кинговской манере, все они весьма разные. При этом Кинг использует целый ряд хорошо знакомых приемов, чтобы с самого начала держать читателя в напряжении – но наблюдать за тем, КАК он это делает – отдельное удовольствие. И главное, приемы эти, пусть ты их знаешь, видишь и отмечаешь для себя по ходу чтения – все равно отлично работают.
Вот что значит мастерство.
Здесь вы найдете триллер с уклоном в хоррор, мистику, детектив – и все это одновременно отличная психологическая проза, где психологии людей, их душевным порывам, мечтам и стремлениям, взаимоотношениям и воспоминаниям, скелетам в шкафах и тараканам в головах уделено ничуть не меньше, а то и больше внимания, чем сюжету, интриге и пугающим потусторонним сущностям.
Прочел все четыре повести, что называется, навылет, почти не отрываясь.

«Телефон мистера Харригана»
Поначалу очень душевная, а ближе к концу жутковатая история о трогательной дружбе мальчишки-школьника и престарелого миллионера, удалившегося в глушь на покой. Мальчик вслух читает мистеру Харригану книги – поскольку тот сам уже не может долго напрягать зрение. Иногда они ведут неторопливые беседы, пьют чай и молоко, едят домашнее печенье... Казалось бы – идиллия с легким привкусом ностальгии. Но буквально пара фраз, как бы вскользь брошенных героем-рассказчиком почти в самом начале, сразу настраивает на тревожный лад. А потом мистер Харриган умирает – никакого криминала или мистики: возраст, изношенное сердце... Но история на этом не заканчивается. Потому что связь героя с покойным сохраняется...
Повесть о дружбе, которой иногда не преграда даже смерть. О старом укладе и новых технологиях, о меняющемся мире и о том, что даже на склоне лет вполне можно к этому миру приспособиться и увлечься им.
А еще о том, как важно вовремя остановиться.

«Жизнь Чака»
Самая необычная и оригинальная повесть в сборнике, несколько даже нехарактерная для Кинга – пусть она и написана в знакомой Кинговской стилистике. Эта грустная и романтичная история, поданная в трех эпизодах, разворачивается перед нами от конца к началу, от финальных шокирующих событий к тому, с чего все начиналось. Три эпизода из жизни вполне заурядного «среднего американца», бухгалтера в банке, честного работника, примерного семьянина, счастливого отца и мужа... Но Чак не всегда был таким. Он тоже умел когда-то быть веселым и бесшабашным, полностью отдаваться ритму музыки и танцу, глядеть в звездное небо, вбирая в свою душу все бесчисленные миры нашей Вселенной...
Кто ж мог знать, что в душе Чака поместится так много?

«Будет кровь»
В заглавной повести сборника мы вновь встретимся с Холли Гибни, странноватой женщиной – частным детективом, с которой читавшие трилогию «Мистер Мерседес» и «Чужака» Кинга, уже знакомы. В послесловии автор признается, что он сам влюбился в свою Холли еще с «Мистера Мерседеса», где она из второстепенного персонажа превратилась в едва ли не главную героиню, встав почти наравне с Биллом Ходжесом. Что ж, тут автор не одинок: я и сам с нетерпением ждал новой встречи с Холли. И, прочитав повесть, скажу, что нисколько не разочарован.
Повесть изрядно перекликается с «Чужаком», но, как на мой взгляд, это ее не портит. Здесь Холли – уже полноправная главная героиня. И она не только ведет очередное заковыристое и опасное расследование – перед нами глубже раскрывается ее личность, произошедшие с ней изменения – а также те скелеты в шкафах, связанные с ее прошлым, что до сих пор периодически отравляют Холли жизнь.
Повесть о сильном человеке, который выглядит слабым. Об ответственности и непростых решениях, которые порой приходится принимать. Об очередном монстре и о том, что такой монстр – всегда одиночка, и потому проиграет, рано или поздно. Потому что у тех, кто ему противостоит, найдутся друзья, которые окажутся рядом и помогут в трудную минуту – даже на пороге смерти. Потому что хороших людей в нашем мире все-таки больше, а тем, кто ведет долгую кропотливую работу, чтобы избавить наш мир от инфернального Зла, порой помогает само Провидение.
Или хотя бы уравновешивает шансы.
А еще – об умении идти до конца, когда это необходимо – и об умении прощать, когда речь идет о человеке, а не о монстре.

«Крыса»
Повесть о творчестве. О том, как оно может мучить – и окрылять. О тараканах в голове и нервных срывах, которые порой ему сопутствуют. О вдохновении, которое свербит и гонит к компьютеру или пишущей машинке – но может пропасть в самый неподходящий момент. О писательском перфекционизме и неуверенности, которые способны довести до безумия. О том, что книга – это зачастую больше, чем ты сам. Что некоторые книги просто должны быть написаны. Чего бы это ни стоило...
Чего бы ни стоило? Нет. Есть то, на что нельзя идти ни за что, ни при каких обстоятельствах, даже ради самой лучшей книги на свете. Грань, которую нельзя переступать: ни наяву, ни в видении, во сне, в бреду, в шутку или всерьез. Нельзя.
Повесть об искушении в традициях старых сказок и страшных историй об исполнении желаний. Вот только «сказка» эта в исполнении Кинга глубоко психологична и предельно реалистична, из-за чего становится еще страшнее. Невольно представляешь себя на месте героя и задаешься вопросом: а как повел бы себя ты сам в такой ситуации?

Сильный сборник. Прочел с удовольствием, чего и вам желаю.

«Одинокий пишущий человек» (Дина Рубина, 2020)

Жизнь как литература и литература как жизнь.
Книга о том, как пишутся книги? Лоскутная автобиография с отступлениями и размышлениями? Пьянящий коктейль из художественной прозы, замаскированной под инструкцию по инсталляции литературы в жизнь (или жизни в литературу?), мемуаров, снов, воспоминаний, былей и небылей, откровений и анекдотов, жизненной философии писателя – и просто художественной прозы, яркой, сочной, фактурной, грустной и ироничной одновременно – и уже ни подо что не маскирующейся? Все это будет верно и неверно одновременно. Эта книга выворачивается, выламывается, ускользает из рамок любых определений – как делает это сама жизнь. И литература тоже – если это, конечно, литература, а не некий текстовый продукт, под нее мимикрирующий.
Книга для писателей и читателей. Для всех, кому небезразлична литература и те, кто ею живет: «одинокие пишущие люди».
Прочли с огромным удовольствием. Пока читали, многое примеряли на себя. С очень многим согласны. Все-таки у одиноких пишущих людей есть много общего. Но есть, конечно же, и различия: еще не хватало, чтобы их не было! Нас же не на конвейере штампуют, в конце-то концов. Но эти различия лишь добавляют жизненности тому, что есть у писателей общего. Делают его еще более ценным.
Спасибо вам, Дина Ильинична, за эту книгу.
Ну и хватит, пожалуй. Пусть дальше сам текст говорит за себя. Чем? Цитатами, чем же еще? Для начала – два эпиграфа к книге:

У искусства есть два самых опасных врага: ремесленник, не озарённый талантом, и талант, не владеющий ремеслом. Анатоль Франс

Художник не должен идти по трамвайным линиям. Виктор Шкловский

Как же верно сказано.
А теперь – собственно цитаты:

* * *

Таланту научить, конечно, нельзя, но профессию – какие-то её очевидные принципы и зачатки – передать можно.

Литературу всегда интересовало только самое мучительное, самое потаённое. Это и есть смысл, плоть и кровь литературы.

Да, писатели – пираньи, они выщипывают гниль в сознании общества, тем самым поневоле это общество оздоравливая. Присутствие литературы – важная часть общественного сознания. Впрочем, иногда пациент безнадёжен.

Закончив книгу, ты сбрасываешь её, как старую надоевшую шкуру.

Настоящий писатель пишет только о том, что его серьёзно волнует. У него просто ни черта не выйдет, если он влезет не в свою конюшню или напялит шапку не по Сеньке.

Одинокий пишущий человек постоянно живёт внутри текста, он там прописан, не особо разделяя обыденную жизнь и литературный образ.

Какова цель творчества? Странный вопрос. Какова цель извержения вулкана?.. Видимо, я не знаю ответа, а может, и знать не хочу.

«О чём писать» и «как это делать» – вещи такие же разные, как «купить машину» и «ездить на ней».

«Дураку полработы не показывают» – любимая присказка моего отца, когда в детстве я просила показать закрытую драпировкой незаконченную картину.

От себя бы добавила: никому полработы не показывают. Во все времена значительные имена и книги всегда можно было по пальцам пересчитать, да и как иначе? Оглянитесь на любое десятилетие: вы обнаружите с десяток серьёзных романов, имеющих право остаться в литературе.

Лев Николаевич Толстой говорил: «Колодезь должен наполниться». Он имел в виду ту изнуряющую сушь, которая следует после завершения книги. Колодезь должен наполниться: если слишком рано засесть за работу, будешь строчить вхолостую, и всё написанное можно потом выкидывать.

Ваш преданный читатель так хочет, чтобы герой новой книги был похож на предыдущего! Он так волнуется, что вы подведёте, легкомысленно шмыгнёте в сторону, свернёте с пути, который он, преданный читатель, заранее вам предначертал – ещё с той древней повестушки в журнале «Юность»! Вот именно этот читатель, при всей моей признательности, при всем уважении к его мнению, литературному вкусу и проч., и проч. должен оставаться за кадром связанный и с кляпом во рту – пока идёт работа над новой книгой.

Художественной правде – высшему и, по сути, единственному мерилу искусства – нет никакого дела до того, что происходит в «реальной жизни».

Главное – не отчаиваться. Не все просыпаются знаменитыми. Строительство литературного имени – история куда более занудная, чем строительство Вавилонской башни. На этот долгострой уходят годы, десятилетия…

Стиль писателя – это его походка, манера говорить, дышать и двигаться. Каким образом он заставляет вас, читающих его строки, перенимать эту походку, двигаться с ним в унисон, попадать в такт его дыханию, будто вы с ним танго танцуете… – это необъяснимая тайна. Боюсь, физиологическая.

Писатель, владеющий тайной собственной интонации, легко и сознательно управляющий ритмами прозы, всегда – сирена, завлекающая читателя в сети своего мира.

Антураж литературного произведения, его «воздух» создаётся не только героями. Они не могут действовать в пустоте. И чем плотнее, чем ярче и вещественней мир вокруг них, тем больше они и сами привязаны к жизни, тем охотнее и искреннее читатель верит в художественную правду, тем охотнее разделяет роль соавтора книги.

Меня всегда раздражает ранжир, зачисление писателя в реестр по какому-либо стилевому, жанровому или гендерному ведомству. Я абсолютно равнодушна ко всем реестрам, для меня их просто не существует.

Нет такой вещи, как «реализм», есть талант писателя, который строит некий мир. Насколько этот мир горяч или холоден, абстрактен или реален, зависит только от органики дарования.

Роман о любви – чуть ли не самый сложный жанр в мировой литературе.

Изобразить сцену телесной любви путём образного посыла – вот задача, достойная художника.

Мало кому из писателей удаётся довести читателя до настоящего эротического возбуждения – через танец, через дребезжащую ложку в стакане, через ви́дение ритмично и тяжело бьющих о камни волн; передать страстное соитие не буквальным изображением физиологических па, а рваным дрожащим ночным шёпотом.

* * *

Всё, хватит. А то весь текст на цитаты растащим.
Просто прочтите эту книгу. Поверьте, она того стоит.