23.09.2019
Рецензии Алесандра Лурье и Виталия Каплана на роман Андрея Валентинова "Небеса ликуют".
Александр Лурье
На днях прочитал "Небеса ликуют" и решил поделиться размышлениями.
Книга произвела на меня достаточно неоднозначное впечатление и все сказанное далее является не столько литературной критикой, а, скорее, попыткой разобраться и проанализировать собственные ощущения.
При том, что "Небеса ликуют" сделаны в фирменном валентиновском стиле "путешествия за истиной", существуют разительные отличия от всего написанного ранее. Прежде всего, "Небеса ликуют" роман не фантастический и скорее относится к загадочному жанру криптоистории. (Есть такое излюбленное заблуждение у знатоков еще со времен ветхого Адама – дать название, значит – объяснить и определить). Но не буду придираться к не мной придуманной терминологии.
Очень порадовало меня то, как уверенно и твердой рукой автор воспользовался принципом "бритвы Оккама" – сюжет развивается вполне осмысленно и динамично без необходимости в "deus ex machina" и подпорках вроде дэргов и т.п. Мир и его история достаточно иррациональны и необъяснимы и без привнесенных сущностей. Соответственно и антураж, определяемый авторской задачей автора, насколько мне удалось ее понять, вполне приложим к известным реалиям 17 века.
Весь роман показался мне несколько пространным, но отнюдь не утомительным размышлением на тему: "Человек между Целью и Средствами". Герой уже не щепка, влекомая историческим потоком и пытающаяся, с помощью соприкосновения с другими объектами, осознать и познать себя. Поиск предназначения, характеризующий прежние произведения Валентинова, уже завершен для героя с безусловно знаковым именем Адам – в более-менее недавнем прошлом. Герой вынужден, как и первый человек решать вопросы, напрямую связанные со свободой выбора и взаимоотношениями "винтика" и "машины", под которой можно как самого Б-га, так и организацию, наделившую себя божественными полномочиями.
Вопрос свободы воли, само собой, предполагает определение нравственных критериев – что есть Добро и что есть Зло, "и сколько истин, потерял им счет"В. Неоднозначность ответа на этот вопрос уже заложена в столь разнозначном и потому уравновешивающем описании одних и тех же событий обоими их участниками – Адамом и де ла Ривера; эта же неоднозначность предполагает и грядущие крестовые походы за Истиной. На самом деле проблема взаимодействия и взаимовлияния личности и общества становится все более важной и приниципиальной именно в последнее время. Для того чтобы определить, что есть Дружба и Вражда, Преданность и Предательство, необходима точка отсчета – сам человек, сохраняющий в себе копии эталонов Добра и Зла.
Восемнадцатый век теоретически предположил идеи правовой равноценности членов общества и, следовательно, провозгласил всех субъектов – индивидуумами. Век 19-й реализовал этот посыл и уже на исходе столетия К.Леонтьев пророчески предвидел массы "изувеченные чувством собственного достоинства" – продекларированного, но ничем не подтвержденного. Век ушедший явил все возможные последствия персонального "парада суверенитетов". Веку нынешнему, надеюсь, суждено стать эпохой дальнейшего развития и раскрепощения индивидуальности.
Перефразируя А.Платонова, "личность, как произошла из общества, так сразу и принялась его убивать". Дискуссия, казалось бы – на первый взгляд, отвлеченно-академическая, но именно в ней сейчас незаметно решаются судьбы не только российской цивилизации, русского культурного поля, но, возможно, и всего человечества. Сможет ли общество снова стать привлекательным для индивидуума? Есть ли какой то иной стимул, кроме выживания вт экстремальных условиях, для существования общества? Провозгласит ли homo futurus: "Человечество – это я!"?
Роман касается этих проблем вскользь, но именно они, на мой взгляд, лежат в его идейном фундаменте. При кажущейся законченности "Небеса ликуют", как мне кажется, являются началом, лишь первой частью, целого цикла книг, посвященных проблеме взаимного выживания Человека и Общества, будь то Адам и Общество Иисуса или человек с пентаграммой на фуражке и его "орден меченосцев".
И мне, как читателю, остается лишь выразить надежду и скромное пожелание автору: "Не обращайте вниманья, маэстро! Не убирайте ладони со лба!"
Виталий Каплан
Действие романа происходит в середине XVII века, и, в отличие от многочисленных нынешних фэнтези, колорит эпохи здесь выписан точно, со знанием дела. Немудрено – Валентинов профессиональный историк.
В центре повествования – путешествие в западную Русь монаха-иезуита Адама Горностая. Адам, вызванный из Южной Америки, получает приказ произвести расследование странных обстоятельств, приведших к гибели католической миссии в Киеве. По ходу выясняется, что Общество Иисуса (согласно расхожим штампам, рассадник мракобесия), оказывается, ведет стратегические иссседования на стыке науки и магии. Предсказание будущего, управление судьбой, психотронное воздействие на человеческие массы...
Но гораздо важнее внутренний мир Адама. Очень непрост сей немолодой иезуит. Страдание и жестокость, светлая вера и ирония на грани цинизма, смелость и расчетливость – все это слито в нем воедино. Валентинов на протяжении всего повествования методично разрушает привычные стереотипы. То и дело сталкивая Адама с заклятым идейным врагом и вынужденным союзником, еретиком Гарсиласио, автор не описывает поединок истины и лжи. Нет, здесь, как всегда, неразрешимый конфликт двух правд. Оба героя озабочены благом человечества, оба уверены, что добиться этого можно изменением внешних форм жизни... Короче говоря, каждый верит в свою утопию, с той лишь разницей, что Адам не только мечтает, но и с коллегами-иезуитами строит в Южной Америке государство добра и света, Гуаиру. И то, что один почитает свободой, другой называет изощренным рабством; упования одного вызывают лишь ироническую усмешку у другого.
Разумеется, писатель не дает нам скучать. Сюжет крайне динамичен, гульбы и пальбы хватает с избытком, есть место и лирической теме, и юмору. Но все это не самоцель, а служит лишь фоном для решения главных вопросов – как соотносятся совесть и долг, реальность и мечта, душевный мир и внутренняя честность.