Баллада усталости
Стихи военных дней
БАЛЛАДА УСТАЛОСТИ
Он сидит усталый на холодном камне,
Мимо пленных ведут гуськом,
Он сидит, не встанет, и смешно икает —
В горле ком, неприятный ком.
Он глядит на пленных, не отводит взгляда
А они бредут и бредут,
Ватные колени, страх плетется рядом,
Стережет — а вдруг украдут?
Бог войны Арес,
В чем твой интерес?
Этот эпизод рядовой.
Нечему гореть,
Не на что смотреть,
Ни к чему качать головой.
Он сидит на камне, взгляд его — заноза,
Рыболовный острый крючок.
Где-то пьют вискарик, дарят дамам розы,
Это жизнь, он там ни при чем.
Смерть? Он ни при чем. Ведь мертвецы спокойны,
Память — пепел, прах, тишина.
Лик от гари черный, зуб передний сколот,
Он — усталость, ярость, война.
Бог войны Арес,
Для чего воскрес,
Для чего из мифа восстал?
Ты для них чужой,
Временем сожжён,
Бронза, погляди — всюду сталь.
Он сидит на камне, будто в старом фильме,
Вон медичка идёт к нему.
— Как ты, Эниалий?
— Так себе, Афина.
И она уходит во тьму.
А над ними небо, там отец небесный,
Может, Зевс, а может, не Зевс,
И ни к черту нервы, и душа ни к бесу,
И ворчит папаша в грозе.
Бог войны Арес,
Знаешь слово «стресс»?
Ты его и раньше не знал.
Вон подбитый танк,
Крошево моста,
Как тебе такая война?
Не спорьте о вопросах этики
С поэтами.
«Но почему?» — вскричат поэтики.
Поэтому.
Здравствуй, говорит мне травма,
Что-то ты не рад,
Так мне все обычно рады…
Эй, дегенерат!
Что ты варишь, что ты строчишь,
Пишешь на ходу?
Надоел ты мне, короче,
Я к другим пойду.
Плыву из ниоткуда в никуда,
То по течению, то выгребаю,
Пишу сонет, затем пишу рубаю,
А может быть, рубай. Течет вода,
Несёт меня, как прыщик на носу,
А я все околесицу несу.
ВЕРЛИБР НА БЕГУ
Война обращается с временем,
Как хозяйка с тестом:
То скрутит в плотный жгут,
То раскатает тонким слоем,
Острым ножом порежет на лапшу
И бросит в крутой кипяток.
Лапшинки пляшут, пляшут, пляшут,
Вертятся, варятся,
Ждут, когда их откинут на дуршлаг,
Разложат по тарелкам
И подадут к столу,
Полив густо-красным соусом.
Война всегда пересаливает,
Говорят, так бывает, когда повар влюблен,
Но это не наш случай.
Время обращается с войной,
Как хозяин с собакой:
Выводит гулять два раза в день,
Два раза в год,
Два раза в век,
Это уж как получится.
То командует «Рядом!»,
То спускает с поводка,
Позволяя резвиться на свободе,
Даже если рядом играют дети.
Война жрет дерьмо,
Выполняет команду «фас!»,
Хотя хозяин молчит
И даже смотрит в другую сторону,
Война рычит, скалит зубы, роняя пену,
Кидается на людей и котов,
На других собак,
На собственную тень,
А потом, нагулявшись, идёт домой.
«Какой красивый пёс? — восхищаются все. —
Можно погладить? Он не кусается?»
Хозяин улыбается.
Он всегда улыбается и никогда не отвечает.
Любые сравнения и метафоры,
Художественные образы
И прочая дребедень,
Попав под обстрел,
Высыхают, трескаются
И рассыпаются прахом.
Впрочем, это тоже художественный образ,
Прах к праху.
Жалуется смерть:
— Что же я, как дура,
Все хожу с косою, Чингачгучья скво?
Вон у танка, гляньте, какое дуло!
Извиняюсь, ствол.
А ракеты, пушки! Сами с усами!
И усы длиною во всю войну.
Нет уж, убивайте друг друга сами,
Я пойду вздремну.
И я вижу, как они бредут
Босиком по Млечному пути,
Третий в восемнадцатом ряду
Машет мне рукою: не грусти!
Я не помню, был ли с ним знаком,
Сколько зим, не помню, сколько лет,
Я сегодня тоже босиком,
Просто я пока что на земле.
Отгуляю, смолкну, допишу,
И кому-то тоже помашу.
БАЛЛАДА ВОЗВРАЩЕНИЯ
Когда он ушел, он не знал, куда шел,
Но верил всем сердцем, что там хорошо,
Там бродят ленивые кони,
А травы густы и спокойны.
Там травы, как сказано было, густы,
И стонут от пены цветочной кусты,
И кто-то, лучисто-крылатый,
Играет на арфе сонаты.
И вторит арфисту небесный оркестр,
И музыку ветер разносит окрест,
И все, что осталось на свете —
Цветение, арфа и ветер.
А может, звенят там мечи о броню,
И вечером пир, только мясо в меню,
И пива хмельное круженье,
И утром по новой сраженье,
Щита нерушимость и блеск топора,
Мужская потеха, мужская игра,
И только умолкнет звон стали —
Для пира убитые встанут.
А может, там птицы поют на ветвях,
И кубок с вином и душист, и медвян,
Дозволено здесь и не вредно
Вино, хоть и было запретно,
Тут девы младые ведут хоровод,
И пылко любовь закипает у вод,
А после он сядет, закурит,
И снова в объятия гурий.
А может быть, там пустота и предел,
Ничто не в заботах, ничто не у дел,
И это не выдумка злая,
А вечный покой Гималаев,
И справа, и слева, и сзади покой
Течет нескончаемой синей рекой,
И катятся волн караваны
По тихой пустыне нирваны.
А может быть…
Треснуло небо по шву,
Он лег на траву и подумал: «Живу.
Куда же я шел, умирая?
Какого мне надобно рая?»
Потом его долго куда-то несли,
И кто-то кричал в телефон, что спасли,
Что много потеряно крови,
А так пусть живёт на здоровье.