Фантомная боль
ФАНТОМНАЯ БОЛЬ
Фантомные боли: бывает, приснятся друзья,
Тот мертв, этот предал, с иными встречаться нельзя,
И спор закипает, как прежде, на старенькой кухне,
И кары земные с небесными нам не грозят.
И дым коромыслом, и дружба, совет да любовь,
И если на выручку, значит, согласен любой…
Потом просыпаешься заполночь и не стихает
Фантомная боль.
КАСЫДА БЕДЫ
Жизнь ломается однажды, ныне это знает каждый,
Над ручьем страдал от жажды, где он, тот ручей?
Ухо ловит отголоски, мир бесцветный, жёсткий, плоский,
Пахнут эшафота доски потом палачей
А над городом ракеты, а над взрывами букеты,
И осколки ищут: «Где ты?» Страшно, вдруг найдут.
Курукшетра или Троя, нет ни бога, ни героя,
Удержать бы фланги строя в жаркую страду.
Устоять бы, где поставлен, там, где принцу призрак явлен,
Говорят, король отравлен? Нахер короля!
Вот, стою в проклятом месте, не до чести, не до мести,
И давление под двести, и виски болят.
Прорвы ада, горни выси, мало что от нас зависит,
Собираем, копим, крысим это мало что,
По кусочку, по крупинке, по шажочку по тропинке,
А в глазах не атропин ли, раз зрачки по сто?
Здесь вчера была больница. Развиднеет, прояснится:
Где больница? Только снится, как она была,
Как мы все здесь жили-были, всё, проехали, забыли,
В стеклах мушки зарябили, дождь, вода, зола.
Поезд, поезд, скорый поезд, вот беда уже по пояс,
Вот по горло. Беспокоюсь, как теперь дышать.
Вот беда над головою прорастает трын-травою,
Вдалеке сирены воют, едем не спеша.
Похвальба, рыданья, нервы, не последний и не первый,
В чистом поле, будто в церкви, гляну в небеса,
В небе белая дорога да воздушная тревога,
Небо спрашивает строго: «Веришь в чудеса?»
Что сказать? Наверно, верю. Человеку или зверю
В дом чудес открыты двери, вход за медный грош,
Выход будет за десятку, и валяй, ходи вприсядку,
Эй, бегом в лесопосадку, зол железный дождь!
На заборе ворон черный, в переноске кот учёный,
Поезд мчится, номер чётный, нечет на плече,
Может, ангел этот нечет, раз насестом служат плечи,
Вот, подумал, стало легче, знать ещё б зачем.
Все, кого ни спросишь, правы, все пандавы-кауравы,
Танки возле переправы, жар как из печи,
Вот двухсотый, вот трехсотый, медом дым стекает в соты,
Ладно, хватит, что ты, что ты, все, молчи, молчи.
Не строить воздушные замки,
Не строить далёкие планы,
Глядеть, как дымок ускользает,
Дышать, забывая о главном,
Идти не спеша по аллее,
Играть то в орлянку, то в ящик,
И жить, ни о чем не жалея,
О будущем
И настоящем.
«Да что ты! Жалеют о прошлом.
О будущем разве жалеют?»
Иду, не спеша, по аллее,
Денёк нынче выпал хороший,
Пинаю трухлявый пенек,
Хороший сегодня денёк.
Когда нельзя назвать войну войной?
Потопом звал потоп бедняга Ной,
Но дьявол называл потоп иначе —
Спецоперациею проливной.
Ты держись, они говорят,
Держись,
Это жизнь, старик, это жизнь.
Я держусь, отвечаю,
Ещё держусь,
Это жуть,
Это точно жуть.
Как сказать, говорят, однозначно не всё,
Ты, старик, цитируй Басё,
Спой про шарик, про голубой,
Как телят ведут на убой,
Мы в какой-то степени вместе с тобой.
Хорошо, киваю, благодарю,
Мы почти родня по календарю.
А вон те молчат, да и те молчат,
Иногда откроют короткий чат,
Где и от молчания горячо,
Чую, рядом к плечу плечо.
Как сосед по разрушенному этажу,
Не держись, говорит — держу.
Мы ползем по гибнущим этажам,
То нас в холод бросает,
То в дрожь,
То в жар.
Этажи, они говорят, этажи?
Это жизнь, старик,
Это жизнь.
Говорят, без умолку говорят,
Словно милостыней дарят.
В темном небе Молох возносит жезл,
Это жесть, мне слышится.
Это жесть.
Этот шарик, он жестяной,
Как тротилом, набит войной.
Вот рванул заряд,
Вот летит снаряд,
Ты держись, они говорят.
Ты ж босыми пятками по ножу…
Кто-то рядом молчит: держу.
Когда цветет черемуха,
Война войной не кажется,
Что было, не считается,
Что будет, невдомёк,
Пахучим белым облаком
По памяти размажется,
Накроет, будто саваном,
Упрячет под замок.
Когда цветет черемуха,
Убитые — воскресшие,
Разрушенное — целое,
Упавшее — стоит,
Воронки исцеляются
И зарастают трещины,
Все живы до единого:
Его, мои, твои.
Когда цветет черемуха,
Покровом ясным стелется,
Молиться можно запросто
У каждого куста,
Неярок день над озером,
Недолог век цветения,
Цвети, моя черемуха,
Цвети, не отцветай!
— Почему я, брат, толстый, а ты, брат, худой?
Тут, наверное, что-то с водой и едой?
— Нет, брат, дело во времени. Времени нету
У меня заниматься любой ерундой!
Возвращаешься в прошлое
Каждую ночь в скором поезде,
Поднимаешься, входишь,
Вот тапочки, кухня в торце.
Нет на свете печальнее,
Нет ослепительней повести,
Чем вернуться туда, где все дома,
И дом ещё цел.
Возвращаешься в прошлое:
Улица, липы, прохожие,
На балконе соседка,
Мальчишки бегут за мячом,
Все такие чужие,
Беспечные и непохожие,
Все такие родные,
Один только я ни при чем.
Я застрял в черном будущем,
В злом настоящем, которое
Оградили сиренами,
Руки связали пальбой,
Я спешу, спотыкаюсь,
Но путь исковеркан заторами,
И до одури страшно
Вдруг встретиться с прошлым собой.
Я его не узнаю
И он меня тоже, наверное,
Я его не пойму, он меня —
И тогда на заре
Мы пойдем параллельно
Одними и теми же скверами,
Принцы, мухи, кузнечики,
Каждый в своем янтаре.