Я шел по битому стеклу...
Генералы готовятся к прошлой войне,
Ко вчерашней.
Генералы купаются в красном вине,
Им не страшно.
И осыплется чёрное небо с утра
Острой крошкой,
Ты скажи, генерал, чем наш век захворал?
Тем, чем прошлый.
В окопах нету атеистов.
Когда безумен и неистов
Над головой несётся шквал,
Ты видишь берег каменистый,
Где в раннем детстве побывал,
Тропу в горах, прибой и чаек,
День бесконечен и отчаян,
И этот солнечный лубок
Спокойно говорит: "Я бог".
Я шел по битому стеклу
Зимою на вокзал.
Желвак коверкал мне скулу,
Я многое сказал
Увечным куполам церквей,
Развалинам домов,
Киоску (от меня правей),
Рекламе (от меня левей),
А в небе меч (азохен вей!)
И я как тот Дамокл.
Меч не висит — клюет, разит,
Распоясался, паразит.
Я шел с заплечным рюкзаком,
За мною шла война,
Так дед мой топал с вещмешком
В лихие времена.
Был сорван люк, текла вода,
Сливаясь в мёрзлый ров,
Плясала на костях беда,
Смеялась, дрянь: "Вот это да!",
А я кричал (кому? куда?!),
Совсем как бедный Иов.
Я утешение нашел:
Не бедный Йорик? Хорошо.
Я шел по взрытой мостовой,
Пока идти я мог,
Я запер сердце на засов,
А разум на замок.
Исход, Троянская война,
Дуй, ветер, падай, снег!
Вот тут вчера была стена,
А тут сейчас живёт война,
"Ты Одиссей!", поет волна,
Да нет же, я Олег.
Сквозь боль и гнев, беду и гнусь,
Вернусь. Когда-нибудь вернусь.
Над чашкой чая
Зимой озябший странник
Греет ладони.
Вначале было слово, а война
Случилась после. Лопнула струна,
На тонкой, зыбкой грани тьмы и света
В ночи мерцают чьи-то имена.
Вначале было слово, а беда
Пришла потом. Багровая вода
Течет в ручьях. Железной саранчою
Обглоданы пустые города.
Вначале было слово и в конце
Пребудет слово. Маска на лице
Вросла, пустила корни. С каждым вздохом
Все чаще вспоминаю об отце.
Отец небесный и отец земной!
Что делать мне с проклятою войной,
Когда война, как слово, под запретом
И прячется за дымной пеленой?
Летит над домом ведьмин вой ракет,
Да будет свет, но где он, этот свет?
"Вначале было слово…" — отвечают,
И более ни слова мне в ответ.
Невесёлые стихи
Пишутся и пишутся,
Будто смертные грехи
В небесах колышутся,
Наземь падают дождем
В города и села,
Ничего,
Обождем,
Будут и веселые.
Невеселі вірші
Пишуться та пишуться,
Немов смертні грішки
У небі колишуться,
Потім падають дощем
На міста та села,
Що ж, нехай,
Будуть ще
І вірші веселі.
Из грохота уходишь в тишину
И сам себе бормочешь: "Ну и ну!
Как страшно ждать, что снова загрохочет
И тишину отправят на войну!"
Напишешь слово, а в ответ упрёк,
Напишешь снова, а в ответ упрёк,
Что ни скажи, найдется упрекнувший,
Не так ли начинался Рагнарёк?
Между раем и адом ведётся война,
Ад и рай пишут письма с утра дотемна,
"Вы в аду, — пишут свыше, — рабы преисподней!"
"Ад у вас, рай у нас," — им в ответ сатана.
Я не желаю вашим детям
Того, что испытал мой внук,
Вам, кто решил, что он в ответе,
Кто звал войну.
Тем, кто писал в поддержку письма,
Дышал войной, одной войной,
Пусть вашим детям сладко спится
В тиши ночной,
Пусть не ночуют по подвалам
Они под недалёкий бой,
Где лишь собака согревала
Его собой.
Кусала пальцы стужа злая
И не ловился интернет…
Нет, не желаю. Не желаю.
Нет. Трижды нет.
Разжирели ястребы войны,
Не летают,
Постят, постят посты пацаны
Да читают.
Клювом щелк! — глядишь, родился пост,
Комментарий,
Так душой и воспарил до звёзд,
И летает.
У ненависти медное крыло,
Свинцовый клюв и перья наголо
Из ярой бронзы. Птица-Стимфалида,
Каким тебя к нам ветром занесло?
Ответил мне взмах медного крыла:
"Я с самого начала здесь жила.
Язвлю, летаю, кличу в вечном страхе:
Не прянет ли Гераклова стрела?"
Савл идёт по дороге в Дамаск,
Понимая, что путь вышел боком.
На дороге сожженный КАМАЗ,
Виртуальные выхлопы масс,
Всадники. Мор бормочет: "Чума-с!"
Нету бога.
И дорога уже не важна,
Трудно двигаться против рожна.
Савл идёт, спотыкается Савл,
Шапка неба на голову давит,
Громыхают бои по лесам,
Кровь течет у вождей по усам,
Кровь течет, но и в рот (чудеса!)
Попадает.
Савл безумен, разбит, напряжен,
Савл упрямо идёт на рожон.
Он идёт, сам не зная куда,
Камень вечности бьёт по кресалу,
В красной речке бурлит не-вода,
Закипает в котле не-еда
И бредёт, бормоча: "Вот беда…",
Бог за Савлом.
Расступается всадников ряд,
"Ничего, пусть идут," — говорят.